любителям Лавкрафта:)

[xa0c]

Первое мое прикосновение к тому, о чем пойдет речь, случилось, когда я был еще ребенком. Помню, как сидел я на коленях у моей матушки и с трудом перелистывал страницы в огромном томе in folio, а матушка читала мне:



В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный

На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места;

В том гробу твоя невеста...



И я представлял себе - вот в синей тьме горной ночи сияет луна, вот белый луч ее проникает в пещеру и дробится, отражаясь, на сверкающем хрустале, и я, королевич, красивый и храбрый, прихожу, чтобы поцеловать принцессу и вернуть ее к жизни...

Стихи эти сильно запали мне в сердце. Через несколько лет, обучившись читать, я нередко сам перечитывал эту сказку, всякий раз добавляя к своим детским фантазиям новые подробности. Немного удивляло меня, что никак не удавалось представить, что же будет со мной и принцессой, когда я, наконец, найду ее и поцелую.

Когда я вырос, детская любовь к тем, книжным, горам и пещерам привела меня на геологический факультет университета в моем родном штате Род-Айленд. После его окончания я нанялся в одну из экспедиций, во множестве организуемых тогда «Ройял Майнинг». Знаменитые оловянные шахты Кривого ручья в Аппалачах, что называется, «показали дно», и компания старалась обеспечить свое будущее, рассылая в разные концы света небольшие группы, подобные нашей.

Нас было около дюжины человек, молодых и полных сил. В одиночку или по двое мы разъезжали по горам Мексики, с геологическими молотками и кольтами, в поисках перспективных мест, которые затем стоило бы обследовать всерьез.

В тот раз мы проводили рекогносцировку в горах Сьерра-Мадре, к северо-востоку от Тепеунаса. Я ехал на лошади по дну одной из узких долин между отрогами хребта, время от времени спешиваясь и отбивая кусок породы от окружавших дорогу скал. Рыжие скалы. Синее небо без единого облачка. Жара. Медленный шаг лошади. Еще один день, похожий на множество предыдущих. Обычное дело.

Далеко за полдень, когда я забрался уже высоко в горы, мой глаз вдруг различил в этом ржавом царстве пятна другого цвета. В полусотне ярдов от меня скалы, похоже, поросли каким-то зеленоватым мхом. Через несколько минут, подъехав вплотную к этому месту, я понял, что это не растительность. Зеленый цвет принадлежал камням, нескольким валунам внушительного размера.

Таким камням здесь нечего было делать, я мог бы поклясться в этом своим дипломом! Окатанные, гладкие, словно бы скользкие на вид, они разительно отличались от обычных для этих мест острых скальных обломков. Я хотел взять образцы, но в этих валунах не было трещин, и мой молоток только звенел и отскакивал от них. Не попадалось мне и мелких кусков этой породы.

Похоже, я проехал седловину. Горы все так же вздымались слева и справа от меня, но тропа теперь шла под уклон. Вокруг появлялось все больше этих зеленых камней. Налетел ветерок, и дунул мне в лицо. В этих безжизненных скалах воздух ничем не пахнет, но ветер имел хоть и слабый, но отчетливый запах гниющего болота.

Солнце уже начинало садиться, когда я проехал между двух особенно крупных зеленоватых камней, по какому-то причудливому капризу природы поставленных вертикально. Тропа понемногу расширялась, похоже было, что вскоре она выведет меня в долину. Пора было искать место для лагеря, и я надеялся, что мне впереди мне попадется ровная площадка, а может быть, и вода.

Уже начинало смеркаться, когда я, объехав очередной валун, увидел долину. Была она невелика, около четверти мили в длину, и заканчивалась отвесной скальной стеной. Мои надежды на воду, похоже, не оправдались - в этих местах у воды непременно растет кустарник и трава, а среди рыжих скалы и зеленых валунов долины я не видел никакой растительности. Кстати, этих ни на что не похожих камней здесь было больше, чем я встретил за весь свой путь. Помню, я подумал еще, что утром надо попробовать найти-таки пару камешков поменьше на образцы. Я уже успел прикинуть, в какие геологические центры их надо будет отправить, и даже придумал для нового, я не сомневался в этом, минерала очень неплохое название, в котором причудливо сплетались наименования компании, отправившей нас в экспедицию, горного хребта и, разумеется, моя собственная фамилия.

В долине, окруженной высокими скалами, темнело быстро. Когда я, выбрав место поровнее, уже в полутьме разбивал лагерь, ко мне вдруг пришла и не оставляла более странная мысль. Вдруг я понял, что мне знакома эта местность, хотя мог бы поклясться, что не бывал в этой забытой всеми бесплодной долине ни разу в жизни. Да бывал ли в ней вообще кто-нибудь живой с тех пор, как миллионы лет назад эти скалы вышли из земли? Так почему же мне кажется, что я узнаю эти места, эту узкую долину, эти вздымающиеся надо мной скалы, эти словно бы морем окатанные камни? Что со мной? Где мог я видеть все это?



Взошла луна, и я узнал это место. Я видел его в своих детских снах, спасая принцессу, сотни раз я проходил по лунному лучу и сворачивал вот за эту скалу, и там, там в хрустальном гробу лежала она, ожидая моего прихода, моего поцелуя, и я спасал ее, спасал сотни раз...

Как во сне, я сделал несколько шагов и свернул за скалу. За ней был вход в пещеру. Лунный луч проникал внутрь, освещая гладкий каменный пол. Все как в моем сне!

От волнения внезапная дрожь охватила все мое тело, и я еле удержался на ногах. Чтобы не упасть, мне пришлось присесть на один из валунов. После нескольких глубоких вдохов дрожь моя немного унялась. Для верности я отхлебнул из фляжки, не почувствовав совершенно вкуса, и по лучу лунного света вошел в пещеру.

Сердце мое колотилось в груди, я уже различал в глубине мрачного зала темные столбы, цепи и словно сияющий своим собственным светом гигантский кристалл - последнее пристанище той, которую мечтал я спасти с детских своих лет.

Но что это? Лунный свет, лившийся из входа в темноту пещеры, в одно мгновение почти погас, и я оказался в кромешной темноте. Похоже, конь, на котором я приехал, заслонил проникавший в пещеру луч. Кляня про себя четвероногую скотину, я вытащил из кармана спички, но от волнения долго не мог зажечь ни одной.

Наконец, желтоватый огонек вспыхнул, я подошел наклонился над гробом, чтобы полюбоваться еще раз на свою суженую. Но что это? Где белоснежное платье прекрасной принцессы из сна? Откуда на руках и ногах ее эти жуткие кривые когти? Я не вижу ее лица, волосы заслоняют его от меня, полноте, да и волосы ли это?

Ужас, какого не доводилось пережить человеку, наполнил мое сердце. Не помню, как я выбежал из жуткой пещеры, как взобрался на коня.

Последние зеленые камни тайной долины давно осталась у меня за спиной, но я продолжал нахлестывать скакуна. Скорее, скорее, подальше от этого места, где в потаенной пещере, в хрустальном гробу на цепях спит в ожидании поцелуя смертного человека порождение ужаса, мертвое миллионы лет!



(с) Victor Horbunkoff (hvd)